‘Путин сделал своё дело. Путин может уходить?’ Часть 2.

Легко сказать: “уходить”. Это когда есть куда. Но ведь мы говорим здесь о Путине. О СУПЕРЕ, вернее. Куда его денешь?! Сам факт существования СУПЕРА, по-моему, неизменно включает в себя атмосферу отчаяния. (Моцарт и Сальери, Филин и Цискаридзе, Керригэн и Хардинг…)

Да и вообще, так ли спокойно-утвердительна должна быть интонация в заголовке моей статьи? Не следует ли, учитывая выше в первой части сказанное, подвергнуть саму эту заглавную сентенцию серьёзной ревизии? Усомниться: всё ли “сделал”? Может ли “уходить”? Да и вправе ли Владимир Владимирович Путин самостоятельно решать может он уходить,  или не может? Вправе ли он оставить страну “ни с кем”? Или с “со-временником”?.

Здесь, разумеется, помимо морального права должен быть востребован прагматизм. Вернее наоборот, конечно. Но такую уникальную комбинацию Путин неустанно и на самых различных уровнях демонстрирует. Что, как обусловлено выше (в первой части статьи) являет собой острую гео-психологическую проблему для “всего свободного мира”.

…”Да ну их! Они там и так все бешеные!” – отвечала мне много лет назад жена в ответ на просьбу надеть “эти” джинсы – “Зачем людей зря дразнить” –  втолковывала она мне, неразумному, появляясь затем из спальни в “обычной” юбке. По-видимому, такая мудрость моей жены не ведома Путину (кремлёвским сценографам). Во всяком случае, “одежда сцены” не может не “дразнить”. Я имею ввиду эмоцию общенационального ажиотажа вовсю экспортируемую сегодня российскими информационными “колоколами”. Отмечая сдержанность российского Президента и выверенность его политики, нельзя не поразиться тому внешнему эффекту, который производит это обстоятельство на его адептов. А ведь это, как было замечено ранее, примерно 80% россиян. Заметная “масса”. Особенно по телевизору. Я например. Наблюдая по телевизору за московскими репортажами с мест проведения различных мероприятий, я не мог поверить, что это город, который я оставил 25 лет назад: мне виделся Мюнхен, мне казалось, что “на дворе” (не приведи Г-сподь) 38-ой. Но откуда это во мне, знакомому с Германией лишь по собственным кошмарным снам, родившегося к тому же, через 11 лет после 38-го, откуда такое мерзко-тревожное déjà vu, дойче-стигма? Такое ощущение во мне не внезапно, не “вдруг показалось”… Вот что я писал в 2012-м: «Мне невольно вспоминается уродливо-вызывающее поведение русских на Олимпиаде в Ванкувере, я имею в виду инциндент с Плющенко, который своим надменным и презрительным отношением к *случившемуся* напоминал обиженного офицера люфтваффе, представляющего ВЕЛИКУЮ ГЕРМАНИЮ на олимпийских играх 39-го в мюнхене, у которого  “умыкнул” приз “какой-то янки” (“The Perversion”). Сегодня это моё впечатление во много раз увеличено (подкреплено). Открыв случайно в ютюб “не ту” страницу, я оказался ошарашен услышанным и остаюсь таким до сих пор. В моём представлении любой “мюнхенец-38” вполне мог бы об’яснить себе, или собравшимся за его столом людям собственное чувство отвращения по отношению к евреям. Для этого ему тогда достаточно было бы положить на этот стол журнал «Der Stürmer» и поделиться с собравшимися его содержанием. Точно так же поступить и преследуя ту же цель вполне может сегодня и любой “москвич-18”, пригласив своих гостей к коллективному просмотру некоторых “отечественных” страниц в ютюбе, предварительно написав в поиске лишь одно слово: евреи. Совершенно отдельно, обиняком, стоят при этом комментарии “простых россиян” (“Жиды это самая что не на есть грязь”, к примеру). Разумеется, я не “оказался ошарашен”, как писал чуть выше и разумеется не “отпрянул с возмущением от экрана”. С чем-чем, а с так называемым бытовым антисемитизмом я был знаком с самого раннего моего детства. До школы. Во дворе. И в садике. Во втором классе я “получил жида” во время большой перемены. В то время на больших переменах нам, школьникам младших классов, следовало ходить вокруг просторного актового зала держа за руку свою соседку по парте. Посреди зала стояла учительница с резной красной, красивой стеклянной указкой и размеренно похлопывала себя ею по ладони… Я получил жида сзади. От мальчика, следовавшего за нами в такой же паре.  С пояснением, что “в войну мы, жиды, не воевали, а все попрятались”. Вернувшись в класс, я схватил с парты свою ручку и не задумываясь ударил её стальным пером своего обидчика в голову. Через несколько мгновений по его лбу потекла кровь. А ещё через несколько мгновений я стоял в кабинете директора школы, Зуева. На нём был тёмно-коричневый пиджак с орденскими планками. “Завтра в 8 утра. С отцом в моём кабинете” – приказал Зуев. И добавил: “Иди домой. В классе тебе нечего делать”. Поутру мы с папой пришли в школу. Дверь в кабинет директора была открыта и в нём вовсю хозяйничала техничка. Мы уселись на красивых деревянных стульях и папа сказал: “Я зайду один, а ты здесь посиди, Боря”. Вчера вечером, когда мама рассказала папе “как было дело” и я повторил это почти слово в слово, папа поиграв желваками и помолчав, произнёс: “Надо отдохнуть”, и ушёл в спальню. Сейчас мы сидели в коридоре одни и в проёме его словно случайно насколько раз появлялись мои бывшие – тогда думал я – одноклассники. Наконец в коридор серьёзной, увесистой походкой вошёл Зуев. Вежливо кивнув папе, не останавливаясь, он негромко сказал: “Жду вас через пять минут”. Папа постучал – “Входите” – красивым баритоном пригласил директор. Напомнив мне взглядом оставаться на месте, папа шагнул в кабинет. Как только дверь за ним закрылась, я пересел поближе к двери в надежде хоть что-нибудь услышать. Но “бесполезно”, как тогда говорили. Тишина за дверью директора была такой “кромешной” и папа оставался там так долго, что я встревожился и даже перепугался. Странно, я даже не слышал как папа войдя туда, поздоровался. В голову лезли разные мысли … я был уверен, что в школе этой я сижу в последний раз и сердце моё сжималось от ужаса от мысли о тюрьме, куда меня наверное посадят: вчера за своей спиной по дороге в кабинет Зуева я услышал как кто-то громко сказал: “Надо милицию вызвать!”. Внезапно дверь отворилась и я, застигнутый врасплох, вскочил и зачем-то стал поправлять гимнастёрку. На пороге стояли папа и Зуев. Лица их были серьёзны. “Боря” – обратился по имени ко мне директор – “Иди в класс. И скажи Марии Ульяновне, я разрешил”. Я направился в конец коридора и обернувшись увидел папу. Он протягивал Зуеву руку. Вернувшись в класс, едва переступив порог, я сразу же увидел, что место позади меня пусто; моего обидчика (по-моему, его фамилия была Моргунов) в классе не было. Не было его и на второй день. Но вечером в дверь нашей комнаты кто-то постучал. На пороге со своим отцом стоял Моргунов. “Можно?” – обратился Моргунов старший к папе, открывшему им двери. Папа посторонился. Они вошли в комнату. Моргунов, слегка подталкиваемый отцом и смотря себе под ноги тихо произнёс “Извини”. “Рруку подай” – громко приказал отец. Моргунов протянул мне руку и я смешался. Не зная как себя повести, я посмотрел на папу. Но он спокойно смотрел на меня в ответ, оставив в ужасном одиночестве. Я пожал предложенную мне руку и мама сказала: “Проходите”. “Ничего, пойдём уже” – ответил отец Моргунова и они быстро покинули нашу комнату. Это было в 57-ом. Страна четыре года жила без вождя. Но ещё “при Сталине”. Тогда за “простого чурку” можно было загреметь, не то что за жида. (Моргунов потом рассказывал (не мне), что его “таскали”: “Где ты услышал слово “жид”? От матери? От отца? Кто тебе сказал, что евреи не воевали”…)

Я привёл здесь этот громоздкий инцидент исключительно как мою немедленную реакцию на услышанное и прочитанное в ютюб. Какое разительное изменение! Как отличны, а иногда и противоположны друг к другу две судебные системы! Не думаю, что Моргунов осмелился бы тогда, в 57-м, написать мне “в сетях” то, что прошипел в актовом зале, имей он в своём кармане интернет. У меня, изредка следящего за громкими делами в России, подчас возникает серьёзное недоумение: судебная система в России представляется мне отсюда, издалека такой, будто она призвана обслуживать буколику Лозанны, а не “типичные российские города и сёла”. В конце концов, думаю я, в “той” СССР патриотизм был никак не меньше, чем в “этой” России. Или, если уж сравнивать – в гитлеровской германии. Наверное необходим особый политический гений для того, чтобы суметь обратиться к нации со статьёй, озаглавленной: “Головокружение от успехов”. Патриотизму, таким образом, если уж мы о нём заговорили, необходимы государственные вожжи. Крайне сложно, при этом по-моему, избежать превращение феномена: “патриотизм” в определение – “товар”. Совершенной, на мой взгляд иллюстрацией (демонстрацией) всего этого явился выход на российский экран фильма “Движение вверх”. Обозначенный в Википедии, как спортивно-художественная драма, фильм этот, судя по восторженным отзывам зрителей и оценкам российских медиа (об’ём продаж перевалил за один миллиард) об’единяет (сплачивает), а возможно и мобилизует. Я фильм не видел, но с самой драмой, пусть без “художественного” наполнения, знаком. Нужно заметить, что обращение к советской эпохе в российском кинематографе сегодня – устойчивый тренд (крен, об’ективно говоря, я думаю). Дело в том, что во мне выработалось крайне скептическое отношение к российским фильмам, претендующим на художественное изображение тех или иных исторических периодов в нашей (СССР) стране. В особенности, советского. Мне кажется, историография в своём к ней отношении, должна быть схожа с урологией: то есть предполагать в специалистах и экспертах обеих этих, казалось бы, далёких друг от друга сфер профессиональной человеческой деятельности, особой щепетильности. Мне кажется, что историография, как дисциплина, в силу собственной уникальности, должна исходить из того же принципа, что и медицина: “Не навреди!”. Я разумеется никоим образом не предполагаю, что в современных российских фильмах с советской тематикой непременно участие авторитетных историографов, но безразличное игнорирование “духа времени,” несоответствие деталей (часто логическое), режиссёрами этих фильмов меня отвлекает…”коробит”, если честно. Поражает апломб создателей “киноверсий”. Раньше, на моей памяти, в титрах фильмов с исторической тематикой непременно были консультанты: Доктор исторических наук, Генерал-майор, Капитан 2 ранга, Заслуженный учитель РСФСР… Сегодня их мнение и опыт никому не нужны. Вот и возвращаются с боевого задания в этих фильмах красноармейцы в чистеньких гимнастёрках с чистенькими подворотничками, ездят на чистеньких полуторках, стреляют с левой руки, или словно члены ОПГ, держа два пистолета в обоих своих руках, говорят: “Легко”, “Я тебя услышал”… (Что само по себе, кроме того – плод непрекращающегося современного российского “обезьянничания”: “Easy”, “I hear you”). Я уже не говорю о т.н. “собственном прочтении”, где гитлеровец – “такой же человек” на фоне политрука, подлого и жестокого изувера, приносящего огромный вред (и урон) как действующим частям Красной Армии, так и повсюду в тылу.

Наверное, сардонически думаю я, если бы они сегодня снимали “17 Мгновений Весны”, Штирлиц открывал бы свой Мерседес из кармана, пультом. При этом логистика, надо признать, изумляет своей аутентичностью: те же чернильные приборы, скатерти, абажуры, “вельветки”, бурки и пр. На этом сходство, к сожалению, часто обрывается. Впрочем фильм, о котором я здесь хочу вскользь поговорить “не из этой серии”. Это “Движение вверх” – фильм знаковый для российского кинматографа – да что там! – и для всей России. “Мне фильм очень понравился. Я раньше думала, “Легенда-17” – супер. Теперь – “Движение вверх”. Очень хороший фильм. Всем смотреть!!” – говорит молодая женщина – экзальтация на лице. За ней вторая, третья; популярные исполнители: один, второй, третий; пенсионеры: один, второй, третий; телеведущие новостей: один, вторая… Возможно, продолжаю думать я в той же тональности, перед просмотром фильма они пускают киножурнал под называется “Der Russia”.

Хотя… Возникала также ассоциация с госажиотажем вокруг фильма “Чапаев” в 34-м году прошлого века, когда “сотни трудовых коллективов по зову собственных сердец шли в кинотеатры, чтобы ещё и ещё раз увидеть своего любимца, героя Гражданской войны, Василия Ивановича Чапаева в великолепном исполнении артиста Бориса Бабочкина”. Я скорее всего не посмотрю “Движение вверх”. Для меня это было бы, как купить “в своё время” Малую землю Брежнева. Чересчур уж этот фильм …в контексте. Да и Машкова-Бабочкина в роли наставника команды можно живо себе представить. Я ни в коем случае не считаю атмосферу Парада, в которой находится Россия в чём-то предосудительной, но не скрою, мысль о возможности введения дополнительных санкций для России самопроизвольно пришла в мою голову уже после первых 10-ти минут недавнего просмотра “Голубого Огонька” (яркое, но об’ективно унылое зрелище). Нет, Веселье – безусловно состоялось. Согласно формату “Огонька” – напоказ. “Сильно хорошо – тоже нехорошо” – говорят русские люди. Не так ли? Согласен с этим и я.

Не могу не упомянуть здесь и информационное поле. В моём случае опушка, на которой комфортно расположились (расположены) “Вечера Соловьёва”, “60 Минут” с Евгением Поповым и Ольгой Скабеевой, “Место Встречи” с Андреем Норкиным и Ольгой Беловой. Есть ещё Роман Бабаян, Пётр Толстой и заменивший его потом Артём Шейнин…

Вновь отвлекусь. Как бы это сказать… Понимаете… говорить мне об этом как-бы “не с руки”… Не комильфо, как говорится. Как бы это побыстрее сказать…?

В общем, информационная война сегодня из “присутствующего факта” превратилась в “повседневную обыденность”  и в этой связи Минобороны РФ, должно быть, учредило новый род войск – “журналистский”. Не знаю… Звучит, по-моему, вполне актуально. Вернее, злободневно. Во всяком случае, выправка у всей этой “журналистской братии” явно военная, да и лица не то чтоб “комсостав”, но всё равно… какие-то офицерские. Задержусь. Недавно: “МОСКВА, 3 октября. /ТАСС/. Лауреатами премии ТЭФИ за высшие достижения в области телевизионных искусств в категории “Вечерний прайм” стали Владимир Соловьев, Ольга Скабеева и Евгений Попов”. Я был искренне поражён. Не поражён даже – обескуражен! “Ольга Скабеева и Евгений Попов”??? Они же, при всех своих университетах, не журналисты! Они военнослужащие. Приписаны наверняка к какому-нибудь Политотделу. “Высшие достижения в области телевизионных искусств”? У них??? По-видимому, я “чего-то не догоняю”. Их совместная “авторская” программа, “60 Минут”, начиная с самого названия и далее, в любой её части, где присутствуют “авторы-ведущие” вызывает недоумение. Во мне лично. Характерным, но по мнению телевизионных менеджеров совершенно несущественным, является то выпуклое обстоятельство, что гости программы в своём большинстве производят впечатление несомненного интеллектуального превосходства над этим семейным тандемом. Неужели, задаюсь я вопросом, для того чтобы вещать на патриотической волне необходимо в качестве глашатаев иметь таких очевидных…простаков?

ТЭФИ…! Ну и ну!

Что же до Соловьёва… Вполне, по-моему, удоборим. Если бы не эта его манера кривляться. Кривляться в буквальном смысле. И регулярно прыскать… якобы от смеха… А эти его из-шоу-в-шоу “еврейские штучки” – корявая демонстрация его, Соловьёва, “еврейскости”. Эти соловьёвские “хохмочки” делают его “Вечер” для меня, “старого еврея”, подчас отвратительным, низкопробным балаганом. Зачем, сокрушаюсь я, ему – человеку московскому, знакомому с еврейством только номинально и через посредство сионистского конгресса, это нужно? “Юморит”? Если так, то делает это он топорно и противно… У присутствующих в такие моменты иногда неудобство и смущение на лицах… Отсутствие, однако, очевидного диссонанса в интеллектуальном уровне ведущего и приглашаемых им на программу гостей, безусловно является ободряющим фактором для “Вечеров”. В остальном шоу вместе с его ведущим смотрибельно и даже, на мой взгляд, обладает некоторым наркотическим свойством. В общем, ТЭФИ’17 Соловьёв наверное заслужил.

Или… (если уж начал), “Время покажет”. Нормальное вроде бы шоу. И формат интересный. Но вот ведущие… К сожалению мне здесь почти в буквальном смысле приходится “переходить на лица”. На лицо, вообще-то. Которое в данном случае принадлежит человеку, с непонятно как доставшимся ему именем Артур Шейнин. В одной из “ведомой” им передач он “чисто по-журналистски в-натуре” едва не “порвал” американского “гостя”, Майкла Бома, незадачливого любимца многих российских политических телешоу. Майклу – любителю российского фольклора, пришлось в буквальном смысле на своей шее постичь немудрёный смысл исконного российского восклицания: “Знай наших!”. Такое руко-прикладство, впрочем, капралу Шейнину “сошло с рук” и он продолжает быть ведущим этой программы, олицетворяя к сожалению и в буквальном смысле амуницию, применяемую на информационной передовой. Не стану судить его со-ведущую, Екатерину Стриженову: “женщина всё-таки”. По-видимому, это её единственное в этом шоу амплуа и предназначение.

С тёплым чувством я бы упомянул здесь имя Андрея Норкина. На самом деле. Мне он нравится. Вот уж кого трудно представить в офицерской фуражке или пилотке! Да и Ольга Белова вполне ему под стать. В смысле профессиональной идентификации. Формат самой передачи, однако по-моему, несколько скудноват. Норкин взялся разбавлять его анекдотами, но это пустяшная, на мой взгляд, затея.

Это моё брюзжание вероятно “не по делу”: кризис этой профессии – явление вполне состоявшееся и повсюду отмеченное. Возможно “Время такое”. Во всяком случае мне, с презрением когда-то относившемуся к “обязательной ежегодной подписке”, нет-нет да и вспомнятся репортажи и статьи советских журналистов.

Ни на мгновение, впрочем, не забывая о заголовке этой статьи и о вопросительном знаке его заключающем, я совершил эту праздную экскурсию в российский журналистский цех: здесь под грохот гибридной канонады куётся Победа, а следовательно ещё один срок для ВВП и российских граждан. Это не оговорка: победа Путина на предстоящих через пару месяцев выборах означала бы Победу России, российской идеи, в сущности, где суверенитет страны на фоне вполне уже состоявшихся мировых преобразований, приобретает форму крайней обособленности, с одной стороны, а участие государства в созидательном процессе внутри страны всеоб’емлющим, с другой. Эта кстати комбинация т.е. “созидательный процесс” и “участие в нём государства”, точнее полное отсутствие таковой в послеобамовской USA  обусловливают совершенно очевидную эфемерность основной программной установки сегодняшнего нашего Президента: “To Make America Great Again”. В силу того, что для Америки “созидательный процесс” и “участие в нём правительства” – это как раз то, “что доктор прописал”. “Доктор”, однако,  в Америке заведомо член Демократической партии и потому USA’17,18 и 19, “ничего не светит”. Нужно «планов громадьё». Причём всё “громадьё” это должно распространяться лишь на территорию США. Not the case! К не счастью!

Отвлёкся. Впрочем, не совсем… Справедливости ради должен оговориться: моё замечание о Демократической партии не имеет, к сожалению, ничего общего с одноимённой политической группировкой, стоящей сегодня на заднике политической сцены Вашингтона. Я, в этом своём замечании, имел ввиду национальный политический авангард до-никсоновской эпохи в США, не познавший тогда ещё слепую ненависть Висконсинского сенатора и не согнувшийся до времени в 3 погибели под жестокими ударами его хлыста, трусливо мимикрируя, а затем и окончательно преобразуясь в “бастион борьбы с коммунистической угрозой” в мире. Потрясение, которое претерпела Демократическая партия в пятьдесятых было настолько буквальным, а результаты его стали для этой партии столь пагубными, что она, так и не оправившись мутировала в течении десятилетий в уродливый придаток республиканской, являя собой политическую не операбельную метастазу совершенно гигантских размеров. Такое вот длящееся вот уже более 60 лет зло-действие жестокого удара Маккарти (McCarthy)…

Вспомнилось вдруг. Много лет назад я оказался в командировке в Томске и был зачем-то приглашён друзьями в лабораторию (музей?) патологической анатомии местного Университета. Совсем небольшая комната с белыми стеллажами и различными ёмкостями на них. Мы остановились напротив стеклянного цилиндра в котором “плавал” внушительных размеров бесформенный кусок мяса какого-то полу-зелёного цвета. “Молодой парень, 18 лет, – услышали мы голос, стоящего позади нас “гида”. “Свалился с грузовика прямо на камень, лежащий на дороге… Через месяц – саркома плеча. Ещё через три – нет человека. …А плечо вот осталось … В банке” сокрушенно вздохнув, закончил он свой “экскурс”. Вот и мне представляется, что Демократическая партия США где-то в пятидесятых “свалилась с грузовика”, смертельно сегодня больна и способна вызывать лишь сокрушённые вздохи у благодарных старожилов Америки… Современное же “неудачное подобие” взвалило на себя непосильную ношу борьбы одновременно с двумя наиболее заметными в мире политическими фигурами – двумя Президентами – собственным и российским. Задача эта прямо скажем, во-первых, не из легких, а во-вторых, в определённом смысле, идиотическая. Однако на фоне непривычно “взвешенной” позиции, которую занимает в этой ситуации республиканская партия, задача эта превратилась для демократической в программную, отодвинув от себя американского избирателя на очередную политическую милю. Тем временем, её политический противник, партия республиканская, так и остаётся многолетним реликтом, по-прежнему обслуживающим лишь интересы оставшихся в стране пилигримов. Подытоживая этот локальный экскурс вынужден невпопад и вполголоса сказать: здешний капитализм за-ко-ле-бал! Причём, “всё человечество” – завершаю я эту фразу.

Однако. Сама эта нотация: “Путин может уходить” обладает гигантской, поистине глобальных размеров, сомнительностью. Насколько справедливыми могут быть опасения, что России без Путина грозит стать Югославией без Милошевича, или (не дай Б-г) Ливией без Каддафи? Вы скажете: “Вздор! Не может быть!”, на что я замечу: “Чем чёрт не шутит!”. А шутит он последнее время почти каждую неделю.

Должно ли нас тревожить то, что сегодня тварится в Украине, или происходит в Испании? Ну хорошо, “в принципе по барабану”. Сегодня ведь не 36-й! Да и Порошенко возможно не Франко…

Проблема, однако же, не только в том, чтоб СУПЕР ушёл, а также и в том, что “куда ЕГО после всего этого девать?!”. Политическая фигура Владимира Владимировича чересчур громоздка для того, чтобы быть втиснутой в коробку для обуви и быть заброшенной затем “куда-нибудь на антресоли”.

…Я начал эту статью давно, недели за две-три до “Валдая”. Тогда я полагал, что наилучшим преемником Путину мог бы стать только Зюганов. Если точнее, никто, кроме Зюганова. Причин тому было несколько. Во-первых, был уверен я, Зюганов будучи авторитетным в России политиком, не станет существенно менять Повестку Дня внутри своей страны, одновременно являясь гарантом продолжения, а возможно и улучшения, социальной политики, учреждённой сегодняшним Кремлём. Во-вторых, коммунист вновь возглавивший шестую часть суши, как бы странно это не звучало – фактор, на мой взгляд, скорее для всего мира умиротворяющий, и потому позитивный. Путин, в этой связи, как неизведанное политическое явление, представлял (представляет) для мира непрестанную тревогу, а это согласитесь, выматывает. В отличии от “Зюганова”, который миру давно знаком и возвращение которого в лоно большой политики было бы встречено с замаскированным воодушевлением (“Возвращение блудного сына”). Такой исход российской политики мог вызвать в мире достаточно смешанную эмоцию, среди оттенков которой преобладающим, на мой взгляд, был бы ностальгический. Ностальгия же, как известно – чувство порой сладостное. Особенно здесь, “на берегах Патомака”. Вашингтонские, выбивающиеся из сил ткачи, отложат в сторону своё, уже готовое кружево и приободрившись, устремятся в Архив за многочисленными фолиантами Холодной Войны. Ведь всё возвращается на круги своя! Теперь не станет нужды в “досье”, встречи с русскими перестанут носить исключительно предательский (treasonous) характер, а совместное с русскими участие в международных мероприятиях перестанет предполагать сговор (collusion). Теперь противостояние России приобретёт дополнительную легитимность и возможно вновь будет преподнесена миру, как “Liberation” (“Освобождение”). Теперь, короче, каждый из противников займётся наконец-то своим делом. Не эти ли атрибуты сделают Америку Great Again? (Чего, в скобках замечу я, никак не придётся ожидать при СУПЕРЕ). В третьих, такой выбор российского народа нашёл бы, по-моему, своеобразный отклик в сердцах народа китайского: факт сосуществования в стране миллиардеров с коммунистическим Правительством перестал бы быть в мире уникальным. В четвёртых, возвращение коммунистов к власти в России безусловно привнесло бы концептуальную  разницу в современную эпоху – эпоху декларативного отказа от “химер” и побудило тем самым вновь повернуть головы миллионов в сторону (коммунистической) России. Но есть и другая причина. Дело в том, что политический лидер преимущественно любой страны, помимо выбора собственных граждан, претерпевает также т.н. “Выбор Истории”, который по своей природе мистический и сродни “Законам Сцены”, где один исполнитель покидает сцену под стук собственных каблуков, а другого “не отпускают”, не переставая вызывать на бис. Для себя я определяю таких политических солистов, “августейшими особами”. Такими в разные времена были Пётр и оба Александра: Освободитель и Миротворец, Рузвельт и Кеннеди, Мао и Сталин, Тито и Путин, Кастро и Неру… К таким “августейшим особам”, при всей парадоксальности, по-моему мнению, принадлежит (принадлежал бы)  и 73-летний Геннадий Андреевич Зюганов.

Но ведь в интересах этой статьи можно вспомнить и Николая II (“Николашку”) с Керенским, Хрущёва с Брежневым, Горбачёва с Ельциным и пр, и пр. Есть Трамп, в конце концов! И вот такими сверху донизу предстают сегодня перед моим сознанием все остальные кандидаты на Кремль.

Таким был ход моих мыслей до официального отказа Геннадия Андреевича от участия в Выборах. Я тогда полагал, что “страна на марше”. Вижу теперь: “дело пахнет керосином”.

Исходя из всего этого я не стану останавливаться на других кандидатах в российские Президенты. Что время терять! Замечу лишь, что единственной преградой для ныне действующего российского Президента на пути его следования обратно, в свой кабинет, по моему мнению, может стать Собчак. Причём не Ксения, а Анатолий. Сам факт участия Путина в судьбе своего бывшего петербургского патрона (или наоборот) неясен, обстоятельства их сотрудничества размыты и история, таким образом, как здесь говорят, “somewhat fishy”. Думаю, что это и об’ясняет факт участия дочери бывшего санкт-петербургского мэра в президентских Выборах. Выборные технологии ведь порою сугубо и состоят лишь из т.н. “недавно вскрывшихся фактов”.

Ну всё. Мне пора закругляться. В этом, я уверен, одно из моих отличий от Владимира Владимировича Путина.

P.S. “Куда прямая выведет?” – обратился я с вопросом-предположением к своему возможному читателю. У меня нет ответа на этот вопрос. Знаю лишь, что прямая довольно часто ведёт либо к столкновению, либо к обрыву.